Утопия

В России отлично научились писать антиутопии – значит научились анализировать страх и доводить его до абсурда. Однако разучились писать утопии – значит разучились мечтать. А не умея мечтать – революции не совершить.

Один скучный московский день…

Серые улицы и небо, толпы народа спешат куда-то. Нечто странное ощущается в воздухе. Вокруг разливается жажда крови, ненависть, стремление к убийству. Люди даже не улавливают этого – серые массы с перекошенными от злобы и боли лицами идут в темные тоннели метро. Что это? Как странно, никогда за всю свою жизнь я не чувствовал такого… Рядом я увидел еще нечто невообразимое – человек с автоматом в форме с видом полного своего превосходства и презрения над остальной массой. Глядя на него возникло в уме это слово «масса». Но какая же это масса, когда это люди?! Посмотрев на него сразу улавливалась жажда действия… отношение к людям, как к врагам, объектам, что пытаются убежать и скрыться, как крысы, хорьки, а потом, когда кто-то попадётся – стремление пытать, желание причинить боль другим, но за этим желанием чувствовался страх перед начальством – эта смесь раболепства и дикой жажды чужих страданий – безумие. Кто и зачем может желать подобного? Кругом камеры, машины с мигалками несутся по улицам, раздаются крики – кажется это ругательства и тут меня кто-то хватает за руку – я оборачиваюсь и вижу свою соседку по дому. Она бледная и в ночной рубашке. Это старушка ей уже 80 лет и она сказала – хрипатым голосом – помоги мне, ее глаза были полны печали и глядя на нее я проснулся.

Ну и сон… Я повернулся на бок и понял, что мой любимый человек – Андрей тоже проснулся и смотрит на меня.

-Ты тоже почувствовал? – спросил я его.

– Да, это Оксана. Видел ее во сне – ответил он.

– Я тоже… и во сне были все признаки, что это проблема.

– Ты пойдешь проведать ее или я? – спросил Андрей.

Немного подумав я ответил – нет, пойду я. Мне все равно идти сегодня на линию.

-Хорошо, сказал Андрей, надеюсь с ней все нормально.

Я быстро одел ботинки и штаны и выбежал в тамбур, а затем в коридор. Несколько человек тоже уже шли по коридору к квартире Оксаны. Добравшись до места, я обнаружил, что перед дверью уже большая толпа и Азамат – доверенное лицо Оксаны, у которого есть ключи от квартиры, где она живет открывает дверь. Дверь открылась, и я устремился внутрь одним из первых. Я увидел, что Оксана лежит на кровати с очень бледным лицом, подбежав к ней я приложился к ее лицу щекой, затем проверил пульс- сердце не билось. Я сложил руки в замок и начал делать ей непрямой массаж сердце. Важно было не перестараться, Оксана очень стара и ей легко можно сломать ребра при сильном нажиме. После нескольких томительным минут Оксана вдруг вздохнула и открыла глаза. Откашлявшись она посмотрела на нас – а собралась целая толпа соседей.

Что опять? – спросила она. Мы все заулыбались и сказали – похоже на то.

Простите меня голубчики, что я такая старая и со мной это иногда происходит. Иногда во сне я просто не могу сделать вздоха и тогда вы все спешите мне на помощь.

Пустяки – сказал я.

-Угостить вас чаем? У меня теперь сна не в одном глазу. – сказала Оксана тяжело дыша.

Присмотришь за ней, Аза? – возможно придется вызвать и врачей, спросил я Азамата. – Да, ответил он.

Я пошел обратно в свою квартиру. Да, если бы не телепатическая связь между всеми участниками коммуны дома 19 по Тверскому бульвару – то сегодня Оксана точно бы умерла. Анархическая зона вскоре после победы в гражданской войне объявила об обучении телепатии в школах, и с тех пор практически все жители Московской анархической зоны обладали этой способностью. Интерпретировать и почти безошибочно принимать телепатические сообщения друг от друга во снах. Достаточно лишь один раз обменять информацией и этого хватит для появления этого феномена. А участники коммуны дома постоянно собирались вместе в реале или онлайн для обсуждения своих нужд и других вопросов. Я медленно шел к своей квартире по пути успокаивая остальных жильцов, которые не успели прийти к Оксане на выручку.

-Как Оксана? – скрашивали они меня, видя, что я иду от квартиры Оксаны. Все так или иначе получили телепатическое сообщение и верно определили, что это Оксана. Я же отвечал – все в порядке, опять вдохнуть не могла. Пульса тоже вроде бы не было, но теперь все обошлось с ней Аза.

Я прошел мимо коммунального холодильника – заглянув туда – достал пару аккуратных кусочков хлеба. Члены коммуны всегда складывают туда всю ту еду, которую они по каким-то причинам не смогли употребить. Заодно я проверил что еще там есть – не испортилось ли чего.

Со своим уловом я вернулся обратно. Подошел к Андрею и сказал – с Оксаной все хорошо, опять вздохнуть не могла, но мы пришли вовремя теперь все в порядке. Ну хорошо, сказал Андрей. Давай я помогу тебе с завтраком. Ты такой заботливый! – воскликнул я. И поцеловал его в лоб.

Андрей улыбнулся и пошел кипятить воду и делать завтрак. Я же отправился чистить зубы, когда вернулся завтрак был уже готов, Андрей сидел за столом и ждал меня. Я сел и посмотрел в окно, а затем сказал – знаешь что…

-Ты хотел поговорить о своем сне…

– Да – ответил я, дело тут не в Оксане. Мне приснилась Москва.

– Что же тут удивительного? Усмехнулся Андрей. А я то думал ты скажешь нечто странное, когда уловил твои мысли. Мы ж тут живем! – сказал Андрей.

Нет – мне она приснилась до революции, до гражданской войны. Никогда не ощущал такой бешеной злобы людей друг к другу. Весь воздух буквально вибрировал от ненависти, но она не была направлена на кого-то конкретно, это была атмосфера ненависти. Прямо тюрьма для души, тюрьма для духа.

Да уж заметил Андрей, при старом режиме в таком доме как этот могли жить лишь миллиардеры или долларовые миллионеры. Эту огромную квартиру, в которой мы живем вдвоем и которую просто получили бесплатно от сети анархической зоны пришлось оплачивать нашим внукам, отдавая каждый месяц половину всех своих денег, если бы речь шла об ипотеке. А если брать ее в аренду – на это уходила бы почти вся зарплата, не хватало бы и на еду после оплаты.

-Да уж, заметил я. Ко мне постепенно стало возвращаться мое спокойствие после всех приключений – как хорошо, что ипотеку и собственность на жилье отменили, как такой же пережиток, что и крепостное право и рабство.

Это форменная глупость не иметь крышу над головой, будучи являясь человеком – заметил Андрей. А оказаться в рабстве у эксплуататоров на десятки лет, каждый раз скрести по сусекам в поисках денег на аренду, да еще и приговорить своих детей к этой кабале долгами просто за возможность жить под крышей – это то же самое, что и торговля холопами или рабами. Дикие порядки прошлого.

Что насчет нашего заказа, спросил я. Андрей взял планшет – стилизованный с хромированным стальным корпусом, сделанным на автоматизированном заводе сети анархической зоны. Постреволюционный брутализм. За этими планшетами и многими другими товарами сети охотятся и иностранные государства, еще сохранившие системы либеральной демократии. Причина в том, что все что делается сетью коммуне – фактически сделано на века. Большая кампания была объявлена после победы революции на пересмотр инженерных схем, чертежей и разработок, чтобы избавиться от всех намеренно внедренных туда уязвимостей, которые инженеры по приказу своих хозяев помещали в схемы, дабы предмет быстрее ломался. Это делалась чтобы продать больше. Но при анархо-коммунизме для сбережения ресурсов один предмет делался минимум из расчета на 100 лет. И это касалось всей электроники. Этот планшет работал еще у отца Андрея, а теперь он стал его. Включив его, Андрей открыл систему получения продуктов и сказал – так ну на сегодня я уже запланировал, что заказать. Скажи ты будешь плов из столовой или домашний.

Немного подумав, я сказал – Давай домашний.

Хорошо – тогда заказываю, сегодня дрон все доставит. Кстати усмехнулся Андрей, если бы мы жили при старом режиме за такую обыденную вещь как доставка продуктов к дому пришлось бы платить.

А если денег нет? – спросил я. Ну не знаю – потянул Андрей. Хотя я уловил его мысли- там промелькнуло – наверное людям пришлось бы просто умереть или лазить по помойкам.

А ведь электричество и вода – тоже были платные тогда – заметил я. Какой же несусветный абсурд – свет, вода и тепло не могут быть платными, ведь мы же сами устанавливаем эти провода, следим за ними, следим за трубами – мы ведь следим за инфраструктурой и от нас зависим не только мы, но и другие дома и наши соседи. Энергия – общее дело и не только генерация, но и ее использование – общее дело. Если кто-то попробует потребовать с нас что-то за энергию – отключение нашего участка приведет сразу же к падению всей сети квартала.

Раньше все было не так, а люди были другими – заметил Андрей. Они не за чем не следили и не могли мыслить в таких категориях. Плата взималась с отдельной семьи, которая ничего не могла сделать, была полностью беспомощной. До гражданской войны люди были будто рабы, понимаешь.

Андрей сделал жест руками, как будто ему пришла какая-то идея в голову – А я знаю, почему тебе снилась старая Москва.

-И почему же?

Ведь Оксана – наверно единственная, кто в сознательном возрасте еще застала эти старые порядки.

Точно! Ведь гражданская война началась, когда ей было лет 13.

Да, а когда ей было 20 совершилась революция. Я доел свой завтрак поблагодарил Андрея, оделся и пошел в коридор. Там мой взгляд задержался на старом революционном плакате. Солдат Революционных Демократических Сил с грустным замученным лицом стоит у окна, за котором виднеются горящие руины Москва-сити и суровым взглядом смотрит прямо в глаза зрителю. На его плечах висит тяжелый автомат, а за спиной видны пропеллеры дронов-убийц. Рукой он указывает пальцем на автомат, а снизу подпись – Вооруженность народа – ключ к защите от тирании. Всегда ходи с оружием, товарищ.

Ах да! – сказал я. И достал кобуру с модернизированным глоком, который по лицензии производит сеть коммун. Легкий, хотя считающиеся старомодным он весьма популярен в Москве, Всеобщая вооруженность – это и право и обязанность. В анархической зоне нет полиции, жители сами следят за порядком, сами защищают себя, а значит всегда надо быть готовым. Вот и я взял свой проверенный надежный пистолет и повесил кобуру себе под мышку. Преступлений против личности в зоне практически нет, отчасти потому, что коммунары могут погасить конфликт телепатическим внушением или же даже вызвать им сильный приступ боли и припадок у потенциального противника – будь это человек или животное. Если сам разум – это оружие, то о каких преступлениях может идти речь? Но единство материального и духовного – возможность использовать как психическую силу, так и материю – это та идея что кроется за всеобщей вооруженностью и превращением разума в оружие. То и другое – есть отражение одного и того же принципа – Человека с большой буквы, Свободного Человека.

-Ну ладно, удачи – сказал Андрей. Я сегодня отдыхаю, хотя он быстро глянул в свой смартфон – хотя мне нужно будет только с ребятами подмести сегодня улицу и подделать немного забор в паре мест вечерком. Но ты в любом случае будешь позднее меня.

-Хорошо, пока!

Я вышел на улицу – прекрасное весеннее утро. Я намного раньше обычного из-за Оксаны. Сделав глубокий вздох, я пошел по центру Москвы на линию.

Попрощавшись с соседями из другой коммуны, которые готовили коммунальный октокоптер к полету – видно что-то надо перевести, я вышел на бульвар. А ведь раньше у каждой семьи была машина и приходилось тратить громадные деньги на ее покупку, содержание и прочее. Ведь намного логичнее иметь одну общую на целый дом или на группу квартир.

Прекрасная погода, розоватое небо, поющие птицы, весна во всей своей поздней красоте. По бульварам как обычно двигаются сотни и сотни дронов, разных видов и размеров. Некоторые совсем маленькие, другие размером с грузовик. Москва – как никак живая анархическая зона и ее главные работники – это роботы и дроны. Я шел по бульвару, чтобы спуститься в метро. Передо мной прошла пожилая женщина, за которой деловито ехал дрон-сумка. Он помогал перевозить тяжелые вещи. Мне вспомнился один анекдот, который рассказал мне в детстве один ветеран гражданской войны, когда я был маленьким.

-представляешь, капиталисты придумали дроны, снарядили их бомбами и направили на людей – это первое что они придумали. Второе – они сделали дронов доставщиков, чтобы в три дорога ширпотреб свой сбагривать. Потом они дали дронам ИИ и предоставили ему возможность выбирать кого убивать. Сделали возможность для дронов охотятся за людьми по домам и тоннелям, постоянно выискивая жертв, будто монстр из кошмаров. На это тратились бешенные деньги и запредельные усилия рабочий, инженеров и разработчиков. Но никто из них даже и не подумал о том, чтобы сделать дрона-помощника для пожилых, который бы помогал переносить для слабых тяжести. Об этом подумали только мы после победы революции.

Я глянул на часы – если поеду прямо сейчас – то окажусь на линии за полтора часа до начала работы. И решаю прогуляться быстрым шагом, почти пробежкой по улицам. Я решил в качестве конечной точки выбрать памятник Жлобицкому и отправился в путь. Я прошел по Тверскому бульвару, затем по Тверской улице. Было очень рано – людей на улице было немного, но в воздухе слышался шум дронов доставщиков и октокоптеров. И тут в воздухе я почувствовал странное напряжение. Это элемент телепатического восприятия. В этом напряжении не было надрывных ноток, присущих людям или животным, но чувствовалась досада. Я внимательно посмотрел по сторонам и увидел причину – дрон доставщик потерял колесо и сигнализировал о поломке. Я подбежал к нему и как меня обучали в школе – открыл экстренный ящичек с инструментами на крышке дрона достал инструменты и запасное колесо оттуда, так как первое явно отвалилось – к сожалению, даже технологии сети не всегда 100% надежны и когда приходит срок ломаются и они. Я поставил запасное колесо, а сломанное рассмотрел – на нем была отметка выпуска – всего 10 лет после революции. Много же времени прошло – более 40 лет. Я положил колесо в ящичек к запасным деталям с пометкой сломано. Его сигналы сменились на зеленые и после этого он продолжил свой путь. Взаимопомощь – в том числе помощь ИИ и роботам, плодам рук человеческих – то, что с малых лет воспитывают в коммуне, базовое техническое обслуживание и ремонт дронов знают все, чтобы в каждый момент иметь возможность починить аппарат, что сломался в пути. Ведь только при анархо-коммунизме технологии стали истинно служить человеку и для человека.

Я наконец-то дошел до большой Лубянки – посмотрев на красоты города. Большой театр, Собор Василия Блаженного. На площади Жлобицкого, которую соорудили на месте старого здания ФСБ, как обычно было много голубей. Во время гражданской войны был штурм центра города и это здание было сильно повреждено – там был пункт обороны войск режима и поэтому по зданию велся огонь с использованием баллистических ракет малого радиуса действия. После нескольких попаданий, было использовано химическое оружие и штурмовые команды из нескольких отрядов РДС (Революционных Демократических Сил) пошли в атаку. Среди этих сил была бригада анархистов имени Жлобицкого, которая и захватила здание, разместив на крыше черно-красное знамя со стилизованным алым «А». Потом конечно все архивы ФСБ были опубликованы в интернете, каждый документ. Стали известны имена и фамилии всех, кто сотрудничал со спецслужбой и пытался изображать из себя при этом оппозицию режиму. После штурма тоннели под зданием пришлось еще заливать нервно-паралитическим газом, так как недобитки режима ушли под землю и сдаваться не собирались. В итоге руины здания решили снести, а тоннели засыпать. На этом месте всеми коммунарами было решено сделать небольшой скверик с памятником Михаилу Жлобицкому, который в далекие времена до революции пожертвовал собой, взорвав бомбу в Архангельском здании ФСБ.

И прямо там я почувствовал вновь напряжение в воздухе, будто каждая молекула вибрировала. Это крик о помощи от живого и разумного существа, и я устремился туда и увидел пожилого мужичка, что скрючился на скамейки у памятника.

-С вами все в порядке? – спросил я.

– Живот что-то прихватило – ответил незнакомец. Судя по виду, он не был коммунаром. В анархической зоне есть приезжие из других стран. Они имеют те же права, что и коммунары, но не имеют оружия и не могут принимать участие в голосованиях тех коммун, в которых не состоят.

-Ничего, сейчас помогу сказал я. Я вспомнил техники снятия боли телепатическим внушением, которое очень помогало в случаях, когда надо дождаться врачебной помощи, или, когда повреждение было незначительное.

Я вспомнил формулу телепатического внушения, облегчающее боль. Ей обучают всех в школе, а в последний год обучения рассказывают о том, как наоборот можно боль при необходимости внушить. Перед глазами невольно промелькнуло несколько событий из школьной жизни.

Я представил результат – посветлевшее лицо незнакомца и расслабившиеся тело, то как он свободно двигается смял этот образ в точку, а затем направил эту точку на него. Распространил проекцию на все его тело и представил антиципацию – важный элемент внушения – это действие, которые человек сделает сам по себе. В его случае это было легкое движение рукой. И когда это случилось – я сосредоточил внимание на его животе. Там я представил проекцию слоев на его теле вплоть до младенца в середине – первого момента, когда человек испытывал боль. Затем я представил как слои собрались в животе в месте боли, как центр тоже сместился туда и затем я начал распутывать, распрямлять слои проекции, что скопились вокруг его живота, разглаживая мысленно слои на все тело и через несколько минут незнакомец задышал ровнее и сказал – «кажется мне получше, спасибо. Ты знаешь телепатические формулы…» – «Да, как и все» – сказал я.

– Может быть вызвать скорую? – Нет спасибо, я сам если что вызову – можете идти.

-Но эффект может быть обманчив – заметил я.

-Не, все нормально и незнакомец уже встал с лавки и пошел, помахав мне рукой.

Довольно безответственно – подумал я, вздохнул и пошел дальше. Не будешь же заставлять кого-то что-то делать насильно. Я вспомнил, что мне говорили во время обучения телепатии. О том, что ощущениями можно сманипулировать таким образом, чтобы симптомы исчезли, но исцелить физиологический ущерб нельзя. Поэтому если симптомы после воздействия прошли не стоит откладывать посещения врача. Еще мне вспомнились рассказы о том, как телепатию пытались развить при капитализме и советском режиме. Когда человек человеку – враг, а положение в обществе основано на эксплуатации, эго превращается в стену – возникает необходимость спрятаться от чужих страданий, потому что твое благополучие построено на этих страданиях.

При феодальном режиме – власти верили в колдовство и карали всех, кого обвиняли в нем. Власти при капиталистическом режиме просто игнорировали эту сферу. Ученые-пионеры этой сферы вроде Майерса, Охоровича, Поля Жоре и других писали многотомные работы на эту тему, только для того, чтобы в итоге оказаться полностью забытыми и игнорируемыми обществом. В СССР по началу власти попытались поддержать эту идею, даже Циалковский писал о необходимости телепатии в эпоху коммунизма, но по мере того, как мрачные предсказания анархистов по поводу пролетарского государства начинали исполняться – номенклатура становилась единственной правительницей, а идеалы революции презирались и забывались – идея телепатической связи между всеми людьми также оказалась забыта. Многие ученые вроде Васильева, Кажинского и Дурова оказывались совершенно забытыми, а причина одна – телепатия вскрывает противоречие, царящие в мире государства и капитала – каждый друг другу враг. И в таком мире телепатическая связь входит в противоречие с иерархией. Если миллиардер на своей шкуре испытает страдания миллионов, которые он причинил – то он погибнет в ту же секунду.

Но когда после гражданской войны 21 века победила революция – телепатия расцвела – это произошло за счет курса в школе, который обязательно проходили все члены коммун сети. Там участники тренировались в воздействиях друг на друга, в воздействиях и принятии сообщений от животных и в интерпретации своих снов.

Хорошее было время… – вспоминал я, как внушал Андрею – моему дорогому любимому человеку, ещё в те школьные времена как у него зачесался нос, а он в ответ на это чихал, а потом внушал мне, что у меня чешется ухо. От этого мое ухо становилось красным как томат.

Я улыбнулся и ускорил шаг. Спустился в метро – там почти никого не было. Проехал автономный поезд из которого быстро выехали несколько дронов по своим делам. Затем уже приехал обычный – сев в него, я достал смартфон. Это был образец технического брутализма периода первого рассвета ревитализации разработок. Простое «А» на обороте – и стальной корпус с рифлеными углами. Специальные укрепляющие полосы на экране и срок службы в несколько веков. Я прокрутил новости – ученые в очередной раз замерили радиацию в районе Рублевского шоссе, Ильинского-Усово и Ново-Огарево. В последние месяцы гражданской войны силы режима отступили туда и во время штурма демократических сил взорвали несколько ядерных боеголовок, забрав с собой на тот свет с собой немало революционеров. Там недалеко есть особое место – свалка радиоактивной роскоши. Дорогущие картины, машины и многое другое, что уцелело во дворцах и поместьях функционеров режима и олигархов было свалено в кучу радиоактивного мусора. В этом была некая ирония.

Доехав до своей станции я вышел – народу стало побольше, хотя в основном кругом по прежнему сновали дроны.

Выйдя из метро, я увидел парочку парней, что застыли в жарком поцелуе – мои мысли невольно вернулись к Андрею – как он там, наверно ждет меня. Страшно подумать, ведь при старых порядках любовь между людьми была вне закона и каралась тюрьмой. Лишь в строгих и ограниченных рамках можно было проявлять симпатию и привязанность – столь сильно режим зависел от перегородок между людьми, что любой новый мостик становился для него источником опасности.

Мой путь шел через небольшой парк с прудом, где часто плавали утки. Парк располагался рядом с оживленной дорогой. Я прошел вдоль пруда и почти добрался до здания линии. Но сделав несколько шагов от парка к дороге я почувствовал вибрацию воздуха – вновь надрывное ощущение опасности – я пошел на это ощущение и увидел в чем дело. Утки-родители и утята не могли перейти дорогу – они боялись дронов. Те конечно были запрограммированы пропускать животных, но только утки об этом не знали. Более того недалеко было специальное место для перехода животных – но утки и утята испугались и не могли из-за страха его увидеть.

Я сразу же вспомнил телепатический прием, разработанный еще в далекие – далекие времена в СССР зоопсихологом Дуровым, и как и все подобные техники благополучно забытыми в последствии – найдя взглядом родителей – уток я представил постепенно их путь к нужному место, а затем устремил на них взгляд, прямо к их голове, к их глазкам-бусинкам окружая ее проекцией. Затем представил антиципацию действий – поворот головы старшей утки мамы, движение крыльев – как только угадал – поведение утки сразу изменилось – она уставилась на меня будто вопрошая – что я хочу от нее? и я указал ей первую точку маршрута и усилием воли через проекцию стал направлять ее туда, параллельно уменьшая влияния пояса эмоций, что связан с ее животом – той частью, где находятся железы, отвечающие за адреналин. Постепенно утка сделала несколько шагов к нужному месту, затем еще и еще и вот уже вся ватага пришла куда нужно – я перевел внимание дальше к следующей точки и дело пошло как по маслу. Несколько человек пришло посмотреть – я почувствовал их внимание на себе. Жители коммуны прекрасно чувствуют такие воздействия – и поэтому они знают, что я хочу внушить и сделать – вот утки спокойно переходят дорогу по специальному мостку. Кто-то мне даже похлопал, а я пошел дальше.

Я пришел к дверям линии – захожу внутрь – там не заперто. Меня встречает Алиса – у нее усталый вид. Он следила за линией до меня. «Нуссс» сказала она – я почувствовал ощущение на теле – это ее внимание – она передает мне мысленное сообщение. Я раскрыл его и уловил, что за время ее смены ничего необычного не случилось, но стоит обратить внимание на конвейер номер 3. «Пост принял» – сказал я улыбнувшись. «Ладно удачи» – сказала она. Телепатическая связь очень ускоряет производство путем упрощения и ускорения общения. Я расположился у монитора – моя задача следить за автоматизированной линией – она производит микросхемы, необходимые для многих других товаров. Весь процесс вплоть до отгрузки и распределения автоматизирован – но следить за ним необходимо, так как случится может многое. Заниматься этим приходится ровно один день в месяц. У коммунаров московской анархической зоны дни распределены по разным работам и делам – иногда стройки, ремонты, уборки и в том числе и такая работа. Некоторые говорят, что анархо-коммунизм – это режим лентяев – в реальности ничего подобного, свободного времени не так уж много, хотя и много больше чем при капитализме.

Во время перерыва я вновь почитал новости – в очередной раз церкви пытаются в международных судах что-то отсудить у коммунаров. В период гражданской войны те религиозные организации, что поддержали режим были люстрированы, их приходы, мечети, дацаны отобраны – это вызвало некоторое напряжение, хотя в тот период положение было такое, что всем было не до этого. Также были обвинения в излишней жестокости, когда отряды людей, связанных с анархической зоной похищали некоторых сбежавших функционеров режима, и еще некоторые особо яркие случаи действий революционных трибуналов вызвали негативную реакцию международных организаций – к примеру Мемориала – расстрел Малафеева вместе с семьей и охота на семьи бывших сотрудников ФСБ были теми самыми эксцессами с которыми пришлось разбираться молодой анархической зоне после победы.

Следующие новости касались новых соглашений между зоной и другими республиками пост-российского пространства – Татарстаном, дальневосточной республикой, Ингрией. Среди них, например, было соглашение о совместной борьбе с огненными вихрями – наследством капиталистического общества, которое своим подходом к природе изменило климат настолько, что иногда в некоторых местах температура стала подниматься до +100 градусов по Цельсию – все воспламенялось, вода закипала и огненный ураган начинал расти, сметая все на своем пути. Для его формирования нужна обширная суша, сопряженная с водой и поэтому юг построссии был подвержен появлению этих вихрей, а когда он уже появился температурная разница гнала его дальше к центру суши и он мог пройти тысячи километров. Для борьбы с ними использовались разные подходы – электромагнитное излучение и даже обстрелы специальными переоборудованными ракетами. К счастью Украина – одна из самых технологически развитых европейских государств помогала бороться с этими явлениями регулярно отправляя добровольцев из Крыма в Кубанскую анархическую зону.

Дежурство прошло без эксцессов, я передал смену другому коммунару и поехал домой. Мое сердце стремилось к любимому человеку. Я предвкушал приятный вечер за просмотром аниме с любимым человеком. Интернет в сети коммун был разделен на несколько уровней, свободный интернет был совершенно без цензуры, а вот отдельные чаты и системы, которые использовались для голосования и обсуждения дел коммуны были совершенно прозрачными – все друг друга знали, но доступ к ним был лишь у участников соответствующих коммун и ассоциаций. Выйдя из метро – я вздохнул вечерний воздух – посмотрел на огни Москвы и подумал о том как люди мучились и выживали при предыдущем режиме – дикая ненависть, бешеная злоба одержимость деньгами и в 99,9% всегда один и тот же исход – нищета и полный провал.

Теперь же – все бесплатно, люди обладают такими силами, о которых в прошлом можно было лишь мечтать. Сам разум стал оружием, сделан настоящий эволюционный шаг вперед. И находясь уже у дверей в квартиру, зная, что Андрей уже знает, что я рядом – я поймал себя на странной удивительной мысли.

Мне вспомнился мой сон – перекошенные лица, бешеная злоба вездесущие автоматчики – надсмотрщики с надписью «полиция», общество не знающее жалости, одержимое деньгами и подумал, как хорошо что это был лишь сон….Но ведь кому-нибудь из людей прошлого, живущих под гнетом капиталистического режима может присниться и наша жизнь, интересно что он тогда сделает с этим знанием?

Дверь открывается, я вижу Андрея – стряхивая с себя эту странную мысль, Андрей улыбается – должно быть уловил что-то из моих мыслей – в конце концов это пустое, ведь день сегодня в общем-то был скучный.

Анархо-мистик