Статья от нашего постоянного автора Э.С.
Одних слов здесь недостаточно…
Сегодня, вспоминая о Михаиле, я задумываюсь о связи выбранной им тактики одиночного боевого акта с организованным анархическим движением. Есть ли здесь противоречие или же эти стороны революционной борьбы взаимосвязаны и дополняют друг друга?
Если мы обратимся к истории, то обнаружим, что героическое самопожертвование одиночек неоднократно вдохновляло и этим делало сильней организованное революционное движение.
В подтверждение этого приведу два примера. В мемуарном произведении «Мятежная юность» Нестор Махно с восхищением пишет о своем товарище Александре Семенюте, с которым его свела судьба в годы Первой российской революции. Это был прекрасный организатор, сыгравший важную роль в становлении анархического движения в Украине. «Александр Семенюта был титаном революции, как по своей моральной цельности, так и по своей преданности делу анархии и по своей храбрости. Его смелость стала легендой. Он не боялся ни эшафота, ни палачей» – писал о нём Махно много лет спустя.
Несмотря на свои организаторские способности, которые, если рассуждать с позиций мещанской рациональности, следовало бы «сохранить», Семенюта лично участвовал во множестве покушений и экспроприаций, а на некоторые боевые акты вообще отправлялся один. Он оставался в Гуляйполе и продолжал борьбу, когда многие его товарищи уже были арестованы, и в итоге каратели напали на его след по доносу. Дом, в котором он скрывался, окружила полиция и казаки. Александр Семенюта отстреливался из маузера, враги подожгли хату. Анархист выстрелил в себя.
В своих воспоминаниях, посвященных Революции 1917 – 1921 гг. и Гражданской войне, Нестор Махно писал, что в свободном Гуляйполе портреты Александра Семенюты украшали стены анархистского бюро наряду с портретами Михаила Бакунина и Петра Кропоткина. Герой погиб, но память о нем жила среди продолжавших его дело, в рядах массового организованного революционного движения. Возможно поэтому у его участников не опускались руки даже тогда, когда приходилось совсем трудно.
В конце XIX – начале XX веков атаки одиночек занимали важное место в арсенале анархического движения. В отличие от анархистов, российские эсеры вели боевую работу только коллективно. Планированием и осуществлением покушений занималась Боевая организация Партии социалистов-революционеров, боевые отряды, локальные группы и дружины. Но даже в истории эсеровского террора бывали исключения, когда боевые акты совершались одиночками, без непосредственной связи с организованным движением. Самый известный такой случай – покушения членов ПСР Фрумы Фрумкиной и Максима Бердягина (настоящее имя Михаил Бибиков) на высокопоставленных представителей администрации Бутырской тюрьмы в 1907 году. Установив в заключении связь друг с другом, Фрумкина и Бердягин решили убить тюремщиков. «Безграничные муки политических каторжан в Московской пересыльной тюрьме и беспрерывные глумления над ними вызвали наши покушения: моё и Бердягина» – объясняла Фрума Фрумкина мотивы их действий в написанном перед казнью письме. Фрумкина была повешена, а Бердягин покончил с собой очень мучительным образом (сначала попытался проткнуть мозжечок иголкой, а потом бросился грудью на спрятанный в камере гвоздь), не дожидаясь казни.
Как отнеслись эсеры, принципиально ведшие боевую работу коллективно, к покушениям бутырских одиночек? Вера Фигнер, одна из самых известных и уважаемых в то время революционерок, издала книгу «Памяти Фрумкиной и Бердягина», куда вошли письма и статьи погибших борцов, в том числе стихи имевшего поэтические увлечения Бердягина. В работе над книгой принял участие член ЦК ПСР Виктор Чернов. Революционная организация в лице своих лидеров и вдохновителей сохранила память об отдавших жизни революции героях. Очевидная нравственная высота Фрумкиной и Бердягина делала любые возражения относительно тактики и «результатов» их покушений невозможными. Героями можно было только восхищаться, стараться быть похожими на них, утверждать их идеалы в работе революционного движения.
Этими историческими отсылками я хочу показать, что противопоставление выбранной Михаилом Жлобицким тактики и организованного анархического движения лишено смысла. Да, сегодня мало кто из нас отрицает необходимость организации для подготовки и совершения социальной революции. Но квинтэссенция революционной организации – не формальная численность и не количество подписчиков в социальных сетях. Это те этические, нравственные установки, на которые ориентируются её участники.
Он показал, как следует относиться к нашему делу. Пусть для организованного анархического движения подвиг Михаила будет одновременно строгим судьёй и дружеским наставлением становиться с каждым днём смелее и решительней. Мы должны стараться быть достойными его самопожертвования.
Э.С.