В России опять начинается борьба за радикальные перемены. Общество в лице его наиболее решительных и смелых представителей противопоставляет себя диктаторской власти и требует своих элементарных политических прав. Похожий процесс происходит в Беларуси. Интересное совпадение, ведь другой знаменитой попытке демократизации России – убийству царя Александра II членами организации «Народная воля» 1 марта 1881 года сегодня исполняется 140 лет. Это хороший повод вспомнить об одном важном и незаслуженно забытом документе народовольческого периода в истории российского революционного движения, о программной брошюре «Террористическая борьба», написанной членом Исполнительного комитета «Народной воли» Николаем Морозовым. А также задуматься об актуальности этого документа сегодня.
Текст этой 14-ти страничной брошюры был опубликован Морозовым в эмиграции в 1880 году. На первых страницах документа представлен контекст, в котором автор делает свои выводы. «Как каждая революция начиналась с развития подготовительных идей, так и русское движение проявилось прежде всего в самоотверженной проповеди нового идеально-прекрасного строя жизни» – так Морозов описывает «хождение в народ» в котором сам он принимал деятельное участие. Как отмечает народоволец, это пропагандистское направление потерпело окончательное поражение к 1875 году: после волны массовых репрессий почти все агитаторы оказались в заключении.
Новый этап в развитии освободительного движения начался, согласно Морозову, 24 января 1878 года (5 февраля по новому стилю) с выстрелов Веры Засулич в петербургского градоначальника Трепова. С этого момента террористические действия революционеров носили все более организованный и эффективный характер.
Первые российские социалисты шли в народ с программой как экономических, так и политических изменений, однако «террористическая революция» (термин самого Морозова), которую осуществляла созданная во второй половине 1879 года «Народная воля», приняла ярко выраженный политический характер. «Сначала отрывочная, несистематичная, более самозащита, чем нападение, она («террористическая революция») делалась все грознее и последовательнее и предъявила наконец правительству свои первые ясно сформулированные требования» – пишет народоволец. Чтобы пояснить, в чем эти требования заключались, он ссылается на прокламацию Исполнительного комитета «Народной воли», выпущенную по поводу взрыва свитского поезда под Москвой 19 ноября 1979 года. В ней мы читаем: «Если б Александр II сознал, какое страшное зло он причиняет России, как несправедливо и преступно созданное им угнетение, и, отказавшись от власти, передал ее всенародному Учредительному собранию, избранному свободно посредством всеобщей подачи голосов, снабженному инструкциями избирателей, – тогда только мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления».
Таким образом, террористическая деятельность народовольцев имела целью завоевание политической демократии в интересах всего надклассового «общества», реализация же социалистической программы отходила на второй план. Это отчасти роднит «Народную волю» с современным демократическим движением в России и в Беларуси, даже если разница в методах очевидна.
Кто, согласно Морозову, должен был осуществить «террористическую революцию», и каким образом? Революционный субъект, которому предстояло уничтожить самодержавие и установить конституционный строй, он определял в «Террористической борьбе» следующим образом: «интеллигентная русская молодежь», выдвигающая из своих рядов «горсть людей, незначительную по числу, но сильную и страшную своей энергией и неуловимостью».
Но как «горсть людей» уничтожит царизм? Сила революции заключалась, по мнению Морозова, в систематическом терроре. Еще в своей более ранней статье «Значение политических убийств», опубликованной в ”Листке «Земли и воли»” весной 1879 года он утверждал: «3 – 4 удачных политических убийства заставили наше правительство вводить военные законы, увеличивать жандармские дивизионы, расставлять казаков по улицам, назначать урядников по деревням – одним словом, выкидывать такие salto mortale самодержавия, к каким не принудили его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных и на каторге, и в ссылке… Вот почему мы признаем политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом». В «Террористической борьбе» эти рассуждения принимают форму выверенной стратегии. Морозов полагал, что для совершения политической революции в России вообще не требовалось непосредственного вовлечения широких народных масс в борьбу. Вместо этого революционным террористическим группам предстояло своими все более регулярными атаками уничтожить значительную часть политической верхушки империи, а оставшиеся в живых высокопоставленные чиновники отказались бы от защиты самодержавного строя. Технический прогресс также способствовал эффективности террористического метода, считал Морозов. Изобретение динамита и достижения химической науки позволяли революционерам наносить правительству чувствительные удары, и при этом самим оставаться недосягаемыми для репрессий. Этот вывод автора был по всей видимости вдохновлен сокрушительным по мощности взрывом в Зимнем дворце 5 февраля 1880 года, устроенным Степаном Халтуриным. Обобщая террористический опыт «Народной воли», Морозов доказывал: «Никогда в истории не было еще столь выгодного положения для революционной партии и столь удачно выбранных приемов борьбы. И если вместе с существующей теперь террористической группой возникает в России целый ряд самостоятельных террористических обществ, которые, узнав друг друга в борьбе, соединятся в одну общую организацию, которая со всех сторон откроет свои действия против правительства; если тяжелая двух-трехлетняя борьба русских террористов оставила в молодежи хотя какие-нибудь традиции, – то нет сомнения, что скоро наступят последние дни монархизма и насилия, и откроется широкая дорога для социалистической деятельности в России…»
Итак, царь убит или отказался от власти, наследник также отрекся от престола, дрожащие от страха министры и прочие сановники складывают свои полномочия. «Террористическая революция» завоевала политические права, свободу слова и печати. Созвано Учредительное собрание и принята конституция. Но значит ли это, что революционерам следует сложить в дальнем чулане револьверы и динамит, а дальше действовать не столь насильственными методами? Нет – отвечал Морозов в своей брошюре. Здесь его взгляды расходились с программными положениями «Народной воли». Интересный факт, во время суда над первомартовцами прокурор, пересказывая в обвинительной речи идеологию народовольцев, ссылался именно на «Террористическую борьбу». Тогда Андрей Желябов, выступавший на процессе с официальных позиций «Народной воли», заявил в прениях, что брошюра не является отражением программы организации. Согласно Желябову, террористические цели народовольцев носили ограниченный характер и после осуществления демократический преобразований на смену террору пришли бы иные методы. Такую же точку зрения мы видели в прокламации по поводу взрыва свитского поезда под Москвой. Но в отличие от многих своих товарищей по организации, Николай Морозов считал, что террористическая борьба не должна прекращаться даже после падения самодержавия, речь могла идти разве что о ее временном затишье. Ссылаясь на западноевропейский опыт, он указывал, что буржуазные правительства угнетают трудовой народ также, как и русский царь. Поэтому даже после завоевания политической демократии революционерам следовало нести в народ «идею террористической борьбы». Согласно автору, террористические методы, доказавшие свою эффективность во время политической революции, возьмутся на вооружение широкими народными массами во время революции социальной. Массовый народный террор станет эффективным инструментом противодействия реакционным поползновениям внутри буржуазной верхушки и защитой от всякого угнетения. «Каждое насилие будет порождать само собою новых мстителей, каждый тиран новых Соловьевых и Нобилингов (речь идет о российском революционере Александре Соловьеве, стрелявшем в Александра II и немецком революционере Карле Нобилинге, стрелявшем в Вильгельма I), и самое существование деспотизма и монархизма быстро сделается невозможным» – такой, согласно автору брошюры, была долгосрочная цель «террористической революции».
Таким образом, для уничтожения буржуазного строя Морозов считал необходимым вовлечь в радикальное прямое действие широкие народные массы. Это роднит автора «Террористической борьбы» с его современниками из числа революционных анархистов. Отличие между ними заключалось в последовательности стратегических действий.
Морозов считал, что немногочисленные группы из среды интеллигентской молодежи завоюют своими террористическими атаками политическую демократию, а широкие слои трудового народа присоединяться к «террористической революции» на стадии борьбы за социализм. Анархисты же выступали за одновременную экономическую и политическую революцию. Поэтому жертвами анархистских боевиков становились как монаршие особы, так и «демократически избранные» президенты, а также паразиты, ответственные за экономическое угнетение – владельцы заводов, шахт, поместий.
Российские анархисты начала XX века из организаций «Черное знамя», «Безначалие» и некоторых других групп утверждали, что еще в условиях монархического строя следовало направить тотальный, массовый террор не только на царских сановников и полицию, но и на буржуазию. Своим революционным субъектом, которому предстояло одним ударом покончить с самодержавием и капитализмом, анархисты видели самоорганизованный народ. Анархистские боевики считали себя его передовым отрядом, который взламывал оборону противника и вдохновлял остальных на более радикальные действия.
Подведем итоги. Если не брать в расчет интернет-гетто, то возможностей для открытой борьбы в современной России почти нет. Радикальная критика власти карается тюремными сроками, а социальным репрессиям (увольнение с работы, исключение из университета) можно подвергнуться просто за неосторожно сказанное слово. Практикуются пытки. Если поднявшаяся этой зимой демократическая волна не уляжется, то и перед новым поколением радикалов ребром встанет вопрос – как бороться? Свою брошюру Морозов заканчивал обозначением двух задач, которые российским революционерам предстояло решить в ближайшем будущем. Во-первых, следовало обеспечить приток новых сил в боевые организации, практикующие террор. Для этого следовало разъяснять эффективность радикальных методов потенциальным бойцам. Во-вторых, необходимо было атаковать как можно чаще и результативней, чтобы сделать царское правительство «неспособным и бессильным принимать какие бы то ни было меры к подавлению мысли и деятельности, направленной к народному благу». Вполне возможно, современным революционерам следует задуматься над задачами, поставленными Морозовым. Да, времена изменились. Современные технологии охраны и контроля не позволяют говорить о техническом превосходстве революционеров над государством. Систематические убийства представителей политической верхушки сегодня представляются чем-то нереалистичным по чисто техническим причинам.
И тем не менее, действовать надо. Недавние протестные выступления и широкий народный интерес к оппозиционной повестке показали, что все больше людей выступают за перемены. Прекрасно понятно, что если народное движение пойдет по пути «мирного протеста», то оно просто выдохнется, оставив десятки или сотни узников в застенках. Значит сознательному революционному меньшинству необходимо выработать отвечающую современным российским реалиям радикальную стратегию, словом и делом продемонстрировать ее эффективность. Своими ударами по диктатуре и капитализму революционеры-анархисты смогут получить поддержку народа и вдохновить его на более решительное сопротивление. И не стоит забывать о словах Сен-Жюста, которые Морозов приводит в качестве эпиграфа к своей брошюре: «Каждый человек имеет право убить тирана, и народ не может отнять этого права ни у одного из своих граждан».
Э. С.
Подписывайтесь на Телеграм-канал: “Боец Анархист”